Загнанных лошадей пристреливают
Таня без труда нашла указанный в объявлении адрес. Трехэтажный особняк из красного кирпича с покатой черепичной крышей и большим мраморным крыльцом располагался на самой окраине небольшого коттеджного поселка, одного из многих, какие в последнее время вырастали в пригороде, как грибы после дождя. Немного осмотревшись, девушка глубоко вздохнула и решительным шагом направилась к решетчатым воротам.
— Куда направляешься, деточка? — высокий охранник в черном костюме и белоснежной рубашке вырос с другой стороны забора, как из-под земли, — Это частная территория.
— Я знаю, — стараясь говорить спокойно, ответила Татьяна, — Я по объявлению. Насчет работы.
— Вам назначено? — сменив тон, спросил охранник и зачем-то схватился за рацию, торчавшую из кармана.
— Доложите, пожалуйста, — голос девушки всё же предательски дрогнул.
Страж ворот угрюмо кивнул и, отойдя в сторону, долго говорил с кем-то по переговорному устройству, вмонтированному в стену. Наконец, маленькая калитка почти бесшумно открылась, приглашая гостью войти. Таня нерешительно сделала несколько шагов и оказалась на территории дома. Калитка быстро закрылась у неё за спиной, а глухой щелчок запора заставил девушку вздрогнуть.
— Ожидайте, — буркнул охранник и снова занял своё место под навесом недалеко от ворот.
Начал накрапывать дождь, но тип, стоявший на посту, даже не пошевелился и не предложил Тане спрятаться под крышу, хотя, места там вполне хватило бы для двоих. К счастью, дверь вскоре отворилась. Из дома вышла стройная молодая женщина в строгом сером костюме, состоявшем из узкой юбки, слегка прикрывавшей колени, приталенного короткого жакета и лакированных туфель на небольшой шпильке. Темно рыжие волосы были старательно зачесаны назад и скреплены на затылке массивной заколкой в виде банта.
Недовольно взглянув на серое небо, женщина подошла к Тане и окинула её внимательным взглядом. Не произнеся ни слова, она приказала жестом следовать за ней. Катя послушно зашагала вслед за этой рыжеволосой дамой. Девушку удивила её походка. Эта дама в сером костюме словно вбивала в землю сваи. При этом она судорожно размахивала руками, будто маршировала на плацу.
Следуя за женщиной, Таня отметила, что фигура у рыжей матроны очень даже привлекательная, а обтягивающая одежда лишь подчеркивает все имевшиеся прелести, включая аппетитный зад и упругую округлую грудь.
— Никак не меньше четвертого размера, — прикинула девушка.
Взойдя на крыльцо, дама, так же без слов, остановила гостью и исчезла за дверью.
— Здесь хоть не капает, — подумала Таня, — И на том спасибо.
Прошло минут пять, когда дверь распахнулась, и девушку пригласили зайти в дом. Опять же, без единого слова. Это уже начинало действовать на нервы, но Татьяна сумела взять себя в руки.
Переступив порог, она оказалась в просторной светлой гостиной. Окинув глазами помещение, девушка пришла к выводу, что обитатели этого дома обладают недурным вкусом и неплохо разбираются в искусстве.
Ноги сразу же утопли в мягком ковре с длинным пушистым ворсом. Вдоль стен, обтянутых шелком, выкрашенным в мягкие успокаивающие тона, стояла выполненная под старину мебель с инкрустацией из черненого серебра и слоновой кости. В дальнем углу был сооружен камин, украшенный изразцами. Высокие окна с расписными витражами были на половину завешаны гардинами из дорогой материи.
— Подойди ко мне, — раздался чуть хрипловатый голос.
Таня даже вздрогнула от неожиданности. Только сейчас он заметила, что в глубоком кресле, обшитом бирюзовым бархатом, сидела молодая красивая женщина. Татьяна сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности. Бойкая от природы, она вдруг почувствовала необъяснимую тревогу. Что-то отталкивало её от этой дамы, но, в то же время, сковывало мышцы, не давало возможности двигаться свободно.
Женщина сидела неподвижно, как восковая скульптура. Её черные длинные волосы спадали на округлые плечи, придавая лицу немного вытянутую форму. Большие черные глаза смотрели, не мигая. Чувственный рот был немного приоткрыт, сверкая ровным рядом жемчужных зубов. Одета дама была в просторный брючный костюм, а её руки обтягивали черные лаковые перчатки. Между пальцами она держала длинный мундштук из янтаря, в который была вставлена тонкая сигарета, испускавшая легкий ментоловый аромат.
— Где ты живешь? — спросила дама в сером костюме.
— В общежитии ткацкого комбината, — Тане вдруг почему-то стало стыдно за свои слова.
— Значит, ты ищешь работу, — произнесла женщина в кресле.
— Да, — сдавленным голосом ответила девушка, опустив глаза.
— Что умеешь делать? — женщина чуть подалась вперед.
— Могу убирать, готовить, — начала Таня.
— Разденься, — перебила её хозяйка дома.
— Ч-что, простите? — не поняла Татьяна.
— Я хочу посмотреть на твоё тело, — властным голосом произнесла женщина, медленно поднимаясь с кресла, — Ну же! Я не привыкла ждать.
Таня застыла в растерянности. Она никак не думала, что собеседование начнется именно с такого требования. Изумленно хлопая глазами, она вдруг почувствовала, как чья-то рука, как клещи, схватила её за шею и сильным толчком опустила на колени.
— Ты непокорна, маленькая дрянь, — прошипела из-за спины женщина в сером костюме, — Но я умею воспитывать непослушных девочек.
Придя в себя, Таня попыталась освободиться от захвата, но вдруг почувствовала легкий укол в шею. Голова закружилась, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, спина неприятно заныла. Девушка попыталась двинуться, но лишь потеряла равновесие и упала ничком на ковер. Глаза залил молочный туман, и Таня погрузилась в непроглядную черную мглу.
Девушка открыла глаза. Вокруг стоял полумрак. Пахло сыростью и плесенью. Тело ощутило легкий холодок. Поморгав глазами, чтобы привыкнуть к тусклому свету, Таня попыталась встать, но ударилась головой обо что-то ребристое и твердое.
— Что же это такое? — девушка нервно закрутила головой.
Она находилась в тесной клетке, в которой можно было только сидеть, поджав ноги к груди. Пол был сделан из грубо отесанных досок и абсолютно голый.
Что-то тихо звякнуло. Девушка скосилась на свои руки и застыла в оцепенении. На запястьях поблескивали металлические браслеты, соединенные короткой цепочкой. Такие же «украшения» были надеты и на лодыжки. Таня поднесла руку к горлу и с ужасом обнаружила на шее широкий обруч, от которого тянулась толстая цепь к задней стенке клетки.
Только сейчас она заметила, что совершенно голая. С неё сняли даже трусики. По телу пробежали крупные мурашки.
— Где я? — спросила сама себя девушка, — Куда я попала, и что будет дальше?
Девушкой овладел страх, который быстро перерос в панику. Ухватившись руками за толстые чугунные прутья, она принялась трясти их и громко кричать. Но вскоре голос охрип, а силы иссякли, и Таня, тяжело дыша, уселась на пол и беззвучно заплакала, обхватив голову руками.
Заскрежетал засов. От неожиданности Таня забилась в самый дальний угол клетки. Сердце её готово было выскочить наружу. Поджав колени к груди, она приготовилась к чему-то страшному. Но в дверном проёме появилась совсем молоденькая девушка с подносом в руках, на котором стояли две алюминиевые миски. Девушка мелко засеменила к решетке. Пока она просовывала в щель поднос, пленница успела её рассмотреть. Девушке на вид было не более шестнадцати лет. Одета она была в короткое платье, которое тихо поскрипывало при каждом движении. Скорее всего, это был латекс. На тонкой талии белел небольшой передничек из того же материала, кокетливо завязанный на пышный бантик. Ноги были обуты в простые балетки тоже белого цвета.
Когда девушка выпрямилась, Таня заметила, что её горло туго стягивает металлический ошейник с большим кольцом спереди. Руки и ноги были закованы в легкие, но, видимо, прочные кандалы.
— Ты кто? — спросила Таня.
Девушка, молча, кивнула на миски и засеменила к двери,... позвякивая цепочками. Как только она вышла, дверь с шумом закрылась, и камера снова погрузилась в полумрак. Невольница еще пару минут смотрела на дверь, но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. Взяв в руки миску, она с удивлением посмотрела на её содержимое. Еда, которую ей принесли, сильно напоминал полу засохший клейстер, а запах, исходивший от этого «шедевра» местной кухни, не возбуждал аппетит, а наоборот, отбивал всякое желание.
Таня, морщась от подступившей тошноты, поскорее отставила плошку в сторону. Во второй посудине, как не странно, оказалась чистая вода, но когда девушка сделала первый глоток, тут же выплюнула всё обратно. Вода была горько-соленой и, к тому же, теплой.
— Черт бы вас всех побрал! — выругалась пленница, забиваясь в угол клетки.
Сумрак в камере становился гуще, а вместе с ним пришло ощущение холода и сырости. Вскоре тело пленницы закоченело настолько, что она могла с трудом двигаться. Нестерпимый голод терзал сознание.
— Я должна выдержать, — еле шевеля посиневшими губами, твердила Таня, — Всем назло я выдержу и удавлю этих негодяек.
Стало совсем темно. Девушка с трудом могла различить стены камеры. Съежившись в комок, она сидела на холодном полу, уткнувшись подбородком в колени. Слез уже не было. Им на смену пришла ярость. Любой шорох вызывал раздражение. Таня нервно подергивала плечами и скрежетала зубами. Но легче ей не становилось, а приступы неуемной злобы только выматывали девушку. Очень скоро обессиленная, она закрыла глаза и задремала.
— Спишь, сучка? — прямо над ухом раздался грубый женский голос.
Пленница от неожиданности резко дернулась, и металлический ошейник с силой врезался в шею. Закашлявшись, Таня откинулась назад, чтобы ослабить душившую её петлю, но, видимо, кто-то сзади подтянул цепь до предела.
— На колени! — последовала команда, — Руки — на затылок! Колени раздвинуть! Ну!
— Отпусти, — прохрипела Таня, ухватившись руками за обруч, — Задушишь.
— Выполнять, дрянь! — заорала женщина.
— Да пошла ты! — огрызнулась девушка, — Души, если хочешь.
Раздался короткий свист, и резкая боль обожгла плечо. Таня взвыла и забилась, как рыбка в сачке. Опять свист, и снова уже другое плечо запылало огнем. Потом еще один удар, за ним еще. Дергаясь на укороченной цепи, невольница не могла укрыться от побоев. Попытавшись закрыться руками, она вдруг с ужасом обнаружила, что цепь, соединявшая ручные браслеты, подтянута вверх и заведена назад. Кисти рук притянуты к затылку и накрепко зафиксированы.
— Теперь поняла? — раздался всё тот же женский голос.
Таня из последних сил дернулась и подняла голову. Перед ней стояла та самая рыжеволосая женщина, которая встретила девушку во дворе того злополучного дома. Теперь на ней были надеты узкие трикотажные брюки, заправленные в высокие сапоги с длинными острыми носками, подкованными медной пластиной, и высокой тонкой шпилькой, и черная майка с глубоким вырезом. Поверх неё была надета короткая джинсовая куртка с множеством больших и малых карманов. В руке эта рыжая бестия держала короткий тонкий хлыст, сплетенный из плотной кожи.
Огненные рыжие волосы были распущены и подколоты с боков двумя «невидимками». Из-за этой прически её лицо выглядело вытянутым и очень походило на морду породистой лошади с растрепанной гривой. Прищуренные зеленые глаза сверкали злобой. Девушка поняла, что перед ней стоит настоящая стерва, которая не потерпит никаких вольностей и не допустит даже самой малой поблажки.
— Утихла? — женщина наклонилась к самому лицу девушки.
Таня, корчась от боли, слабо кивнула головой.
— Не слышу! — рявкнула «Рыжая» и еще пару раз хлестнула пленницу по груди.
— Да, — хрипло ответила Таня.
— Добавляй слово «госпожа», — потребовала женщина, но бить больше не стала, — Повтори.
— Да, госпожа, — сквозь слезы проговорила девушка.
Дверь снова завизжала несмазанными петлями, и в камеру вошла вторая дама, та самая, которая приказала Тане раздеться. Теперь и она была одета совсем иначе: белая просторная рубашка с широким воротом почти полностью скрывала внушительный бюст, о размерах которого можно было судить лишь по треугольнику, образованному двумя полушариями. Узкая очень короткая юбка из тонкого блестящего черного латекса подчеркивала поистине осиную талию. Ноги были затянуты в черные прозрачные чулки с широким швом, а черные лаковые сапоги на высокой шпильке подчеркивали стройность длинных крепких ног. Длинные слегка вьющиеся черные волосы спадали на плечи и придавали её лицу приятный овал.
— Ну, как дела, госпожа Анна? — дама выпустила в сторону пленницы тонкую струйку голубоватого дымка, — Всё еще упрямится?
— Недолго ей осталось показывать гонор, госпожа Инесса, — с усмешкой ответила «Рыжая», — Обломаю.
— Поторопитесь, дорогая, — посоветовала брюнетка, — Скачки не за горами.
— Будьте спокойны, дорогая, — скривив рот в зловещей улыбке, ответила госпожа Анна.
— Я буду у себя, — сообщила госпожа Инесса, — Нужно всё подготовить. Приведете эту кобылку, когда будете готовы.
Сказав это, брюнетка развернулась на своих высоченных каблуках и, покачивая окрутыми бедрами, вышла из камеры. Госпожа Анна подошла к Тане и ткнула острым, как шило, носком сапога ей в грудь. Девушка дернулась, но оковы держали её прочно.
Рыжая мучительница поддела подбородок своей жертвы кулаком и приподняла вверх.
— Ты покоришься мне рано или поздно, — сквозь зубы процедила она.
— Отпусти, больно, — еле слышно пролепетала Таня.
Сильная пощечина обожгла щеку. Вторая не заставила себя долго ждать. Невольница заскулила, как подбитая собачонка. Но госпожа Анна даже бровью не повела. Видимо, такие сцены ей были привычны, а страдания жертв доставляли наслаждение.
Она зашла за спину и отстегнула наручники от прутьев клетки. Таня хотела уже опустить руки, но госпожа Анна сильно ткнула в спину хлыстом и приказала не шевелиться. Девушка застыла в прежней позе, ожидая новых указаний. Ошейник сильно сдавливал её горло, и пленнице было трудно дышать, но не он доставлял несчастной неприятности. Таню душили слезы, и она изо всех сил старалась сдержать их, но её возможности тоже были небезграничные, и вскоре из глаз хлынули два ручья.
— Не реви, дура! — прикрикнула на неё госпожа, — Успеешь еще. А если будешь послушной, так и реветь придется меньше.
Звякнула шейная цепь. Её конец с грохотом упал на пол клетки. Госпожа, схватив девушку за волосы, рывком вытащила её из-за решетки и поставила на колени. Сняв с одной руки браслет, она ловко завела кисти за спину и снова сковала их.
Отвесив сильный пинок, мучительница приказала Тане встать. Девушка, неуклюже ворочаясь и покачиваясь, поднялась с пола, путаясь в ножных кандалах. Анна вытащила из кармана брюк небольшую цепочку с карабином на конце и пристегнула её к кольцу, ввинченному в ошейник. Внимательно осмотрев девушку, она грубо дернула поводок, принуждая невольницу следовать за ней.
Они поднялись на первый этаж и пошли по длинному узкому коридору. Таня взглянула в окно и сразу поняла, что находится совсем в другом доме. Значит, после того, как она потеряла сознание, её похитительницы перевезли в другое место. Но куда?
От этих мрачных догадок девушку прошиб холодный пот. Теперь её никто не сможет найти и вытащить из этой проклятой тюрьмы. Что с ней будет дальше? Каким еще пыткам и издевательствам подвергнут её эти две полоумные госпожи? В Танином сознании стали сами собой вырисовываться самые мрачные картины, сдобренные невесть откуда взявшимися сценами из фильмов, которые ей довелось смотреть, и книг про средневековые камеры инквизиции, которые девушка читала запоем.
Она даже обрадовалась, когда госпожа Анна натянула поводок, и они остановились перед широкой дверью, выкрашенной в белый цвет. На косяке блестела латунная табличка с надписью «ЛАБОРАТОРИЯ». Теперь Таня испугалась уже всерьез.
— Им нужны мои органы, — подумала она и тихо заплакала, опустив голову вниз.
— Прекрати реветь, — зашипела госпожа Анна.
Толкнув створку, она, схватив свою подопечную за волосы, втащила в комнату и грубо бросила на пол. Таня зажмурила глаза, но, к счастью, не ушиблась. Пол был покрыт ковром с толстым ворсом, смягчившим удар.
Девушка медленно подняла голову и увидела перед собой лаковые сапоги госпожи Инессы.
— Хороший экстерьер, — мяукающим голосом произнесла она, — Хотелось бы, чтобы эта красотка и в дело была пригодна.
— Вы же знаете, — вмешалась госпожа Анна, — Что я дрессирую на совесть.
— Посмотрим, — Инесса носком сапога провела по щеке девушки и повторила, — Посмотрим.
— У Вас всё готово, дорогая, — прервала её размышления госпожа Анна.
— Да, дорогая, — Инесса сверкнула на компаньонку своими черными, как угли глазами.
Она подняла руки и хлопнула в ладоши. Из боковой ниши, толкая перед собой небольшой медицинский столик на маленьких роликах, вышла служанка, которая приносила Тане в клетку еду. Девушка подвезла инвентарь к большому кожаному креслу, стоявшему около окна, и встала за его спинкой, сложив скованные наручниками руки у себя под еле различимой грудью.
Обе госпожи подхватили Таню под руки и, преодолевая её брыкания и не обращая внимания на визг, усадили в кресло, предварительно закинув руки за спинку. Заскрипели ремни, и вскоре тело девушки было крепко прикручено к сидению. Несчастная задрожала всем телом от одной только мысли, что никак не сможет воспрепятствовать садисткам.
Госпожа Анна подошла вплотную к пленнице и, схватив её за подбородок, вставила в открывшийся рот огромный резиновый шар и закрепила его на затылке ремнями. Теперь невольница могла только тихонько мычать и мотать головой. Но вскоре её лишили и этой возможности выражать свой протест. Служанка, зайдя сзади, схватила девушку за волосы и сильно их натянула.
Инесса, тем временем, вооружилась машинкой, какие используют в парикмахерских, и начала быстро сбривать волосы с головы. Таня завыла от досады, увидев, как её великолепные каштановые пряди падают на пол, а голова, освобожденная от растительности, ощутила легкий холодок. Впрочем, на макушке ей волосы оставили, и они стали походить на конский хвост.
— Что будем делать с зубами? — невозмутимо спросила госпожа Анна.
— Сделайте нашей лошадке укол, — посоветовала Инесса.
В руку вонзилась тонкая игла, и Таня почувствовала, как её тело наливается свинцовой тяжестью. Мучительницы уже вынули изо рта кляп, но девушка по какой-то причине не могла издать ни единого звука. Она бестолково хлопала глазами и бесшумно раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
Анна вставила в рот металлическую распорку и полезла туда, держа в руках щипцы.
— Трех восьмерок нет, — сообщила она, — Я удалю последнюю и все семерки.
Таня сквозь пелену, окутавшую её после инъекции, видела, как из её рта вытаскивают зубы, потом лезут туда с иглой. Боли она не чувствовала, но прекрасно понимала, что кроме волос на голове её сейчас лишают и дальних зубов.
— Проверим, — госпожа Инесса взяла в руку толстую резиновую палку и вставила в рот, — Великолепно!
Вынув палочку, она шлепнула Таню по щеке и закатилась звонким смехом. Отойдя в сторону, она выдвинула ящик комода и вынула оттуда какой-то неприятно чавкающий и скрипящий предмет. Служанка сразу же принялась сматывать в тугую веревку те волосы, которые остались на голове. Госпожа Инесса, встав сзади пленницы, начала натягивать ей на голову резиновый шлем, пропустив в отверстие на затылке волосы.
Шлем был очень тесный и, как оказалось, уродливый. Красного цвета, с выделенными черной краской глазами, он способен был навести ужас на кого угодно. Таня поняла, что теперь это — её лицо, и ей придется с таким лицом жить.
Инесса тем временем затянула застежку шлема и надела на шею поверх него широкий ошейник из грубой кожи. Разгладив складки и растрепав «конский хвост», она снова вставила в рот шаровидный кляп, но уже другой конструкции. К ремням была прикреплена кожаная накладка с пряжками. Когда затычка утвердилась за оставшимися зубами, госпожа крепко затянула ремень на затылке, а потом застегнула накладку, полностью закрыв рот девушки. Таня жалобно замычала и замотала головой, но освободиться не смогла. Слезы, брызнувшие из глаз, только раззадорили мучительниц.
— У этой кобылки хорошие сиськи, — госпожа Анна защемила двумя пальцами Танин сосок и начала перекатывать его, — Готовьте кольца, дорогая.
Инесса зажгла маленькую спиртовую горелку и взяла в руку длинную толстую иглу. Девушка забилась в кресле и запищала, но после того, как служанка отвесила ей подзатыльник, Таня притихла. Теперь в комнате раздавалось лишь её приглушенное всхлипывание.
Госпожа Инесса раскалила иглу и поднесла её к сосочку. Сжав его до такой степени, что кожа побелела, она медленно стала прокалывать нежную плоть. По комнате начал распространяться запах паленого мяса. Таня вся съежилась от страха. Боли она не чувствовала из-за действия той гадости, которую ей вкатила Анна, но от страха вся кожа покрылась испариной.
Инесса, тем временем, вынула иглу и в образовавшуюся дырочку вставила небольшое латунное кольцо и маленькими пассатижами сжала его. Раздался легкий щелчок, и кольцо повисло на ставшем пунцовым соске. Та же участь постигла и другую грудь.
Но обе госпожи не были намерены отпускать девушку. Игла вновь была раскалена на горелке. Госпожа Анна, освободив пленнице ноги, развела их широко в стороны и осмотрела промежность. Взяв со столика маленькую чашку, она быстро нанесла на лобок беловатую массу. Выждав не более пяти минут, госпожа Анна кивнула служанке, и та, присев на корточки, начала снимать к тому времени загустевшую мазь деревянной лопаткой.
Скосив глаза вниз, Таня увидела, как вместе с мазью сходят волосики, открывая на всеобщее обозрение половые губы и бугорок над пещеркой, из-под которого выглядывал розовый шарик. Служанка оттянула пальцем нежную кожу капюшона, а госпожа Инесса осторожно проколола клитор и окольцевала его.
Госпожа Анна снова полезла в ящик и вынула оттуда тонкую, но прочную цепочку с двумя маленькими карабинами на концах. Продев её в грудные кольца, она пристегнула карабины к кольцу на клиторе. Отойдя на пару шагов, Анна оценивающе посмотрела на невольницу и, повернувшись к служанке, подала ей знак.
Девушка исчезла в боковой комнате и вскоре вернулась с ворохом каких-то предметов одежды. Девушку отвязали от кресла и поставили на ноги. Таня сделала отчаянную попытку вырваться, но сильный удар в живот лишил её дыхания. Пленница согнулась пополам и затихла. Госпожа Анна, воспользовавшись этим, сняла наручники и натянула на руки прочный кожаный мешок, закрепив его лямками на плечах. Затем, она стянула руки в нескольких местах ремнями, прикрепленными к этой моно-перчатке.
Таня перестала сопротивляться. А госпожи натянули на неё узкие резиновые трусики, представлявшие собой маленький треугольник, который едва прикрывал лоно и держался на тонких почти незаметных тесемках. При этом вся задняя часть была открыта. Ноги обули в узкие тесные сапоги, подошвы которых очень походили на конские копыта.
Надев на девушку ножные кандалы, госпожа Анна пристегнула к ошейнику поводок и вывела Таню из комнаты.
Девушка, пошатываясь, покорно плелась за рыжеволосой садисткой и тихо всхлипывала, но никто на неё не обращал внимания. Вскоре они вышли на улицу. Позади дома стояло низкое строение, похожее на конюшню. Подведя девушку к двери, Анна оскалилась зловещей улыбкой и сказала:
— Ну, кобылка, это твоё жилище. Теперь ты — ездовая лошадка. Я буду тебя дрессировать и готовить для предстоящих соревнований. Немного отдохнешь, а потом начнем работать.
Открыв дверь, она втолкнула девушку в сарай и завела в самых настоящий конский загон с соломой и запахом навоза. Посадив новоиспеченную лошадь на длинную цепь, госпожа хлестнула её по ягодицам и вышла, заперев дверь загона на щеколду.
Таня еще несколько минут стояла неподвижно, постепенно осознавая, что с ней сделали. Наконец, её нервы не выдержали, и пленница, рухнув на кучу соломы, зарыдала и забилась, как в припадке. Но никто не увидел этих слез, не услышал рыданий.
Уже наступил вечер, когда дверь загона медленно отворилась. Служанка с подносом в руках осторожно, будто крадучись, вошла в Танино стойло. Поставив поднос на уступ, она присела на корточки и тронула пленницу рукой. Таня лежала неподвижно и не реагировала на прикосновения. Служанка толкнула её сильнее и хлопнула ладошкой по оголенной ягодице.
— М-м! — промычала Таня.
Служанка знаком приказала ей сесть и потянула за шейную цепь. Девушка уселась на соломе, а прислужница расстегнула ремни кляпа и осторожно вынула затычку изо рта.
— Тьфу, гадость, — стала отплевываться Таня, — Чего тебе надо?
Служанка указала на поднос. На нем снова стояли две миски, но запах, исходивший оттуда, был таким аппетитным, что в животе сразу же заурчало. Таня только сейчас почувствовала, как она голодна. Но она сразу же испугалась, как будет есть, если ей совсем недавно выдернули зубы.
Осторожно проведя языком по нёбу, Таня с удивлением обнаружила, что почти не чувствует боли. Это её немного обрадовало. Придя в себя, девушка посмотрела на маленькую служанку.
— Давно ты тут? — спросила она.
Но та даже не обратила внимания на вопрос. Поставив перед собой миску, она зачерпнула ложкой густую массу и начала совать её в рот. Таня ела с аппетитом, наслаждаясь простой, немного пресной едой, как каким-нибудь изысканным кушаньем. Постепенно её тело начало расслабляться, глаза слипались сами собой, но она упорно двигала челюстями, пока не съела всю порцию. Напоследок, служанка напоила её свежим ароматным чаем и тщательно вытерла рот салфеткой.
— Вкусно, — Таня облизала губы, — А ты...
Но договорить она не успела. Резиновый шар снова оказался у неё за зубами, а кожаная накладка плотно закрыла рот. Девушка яростно замотала головой, но служанка шлепнула её ладонью по затылку, давая понять, что все протесты напрасны. Отстегнув шейную цепь, она помогла «лошадке» подняться на ноги и повела в дальний угол сарая.
Открыв маленькую узкую дверцу, служанка ловко стянула трусики до колен и втолкнула девушку в кабинку. Таня поморщилась от застоявшегося запаха мочи и перегнившей соломы. Сесть там было некуда, и она, кряхтя от напряжения, уселась на корточках. Служанка терпеливо стояла рядом и даже немного поддерживала свою подопечную за ошейник, не давая ей завалиться на бок или поскользнуться.
Выйдя из кабинки, Таня вздохнула с облегчением, а её «прислуга», натянув на руки резиновые перчатки и вооружившись шлангом, тщательно вымыла девушку и обтерла ветошью. Отведя в стойло, она снова приковала лошадку к стене и быстро ушла, даже не обернувшись.
Таня повалилась на солому и прикрыла глаза. После сытного и относительно вкусного ужина её одолевал сон. Девушка уже не обращала внимания за стянутые за спиной руки, на сжимавший голову шлем, на заткнутый рот. Лежа на свежей и мягкой соломе, она представляла себя на пуховой перине в шикарной спальне, а рядом с кроватью — целую стаю молоденьких девушек в черных коротких платьицах и белых передничках, готовых выполнить любое желание своей госпожи.
— Мало же мне надо для счастья, — усмехнулась про себя Таня, — Сама в положении рабыни, а про господство над другими фантазирую.
Усталость и нервное напряжение окончательно сморили её, и девушка, поудобнее устроившись на «перине», засопела, постепенно проваливаясь в сладкое безмятежное безмолвие.
В загоне было уже совсем темно, когда Таня сквозь сон вдруг услышала, как тихо скрипнула дверь сарая, и раздались чьи-то осторожные шаги. Девушка глаз не открыла, но насторожилась.
— Кто это может быть? Может, опять пришла служанка? Но почему она крадется? — пленница терялась в догадках.
Шаги стали отчетливее, и, наконец, дверца стойла медленно отворилась. Из-за густого мрака Таня не могла разглядеть фигуру «гостя» во всех подробностях, но отметила про себя, что это был мужчина. Перевернувшись на живот, девушка попыталась подняться и, хотя бы, сесть на колени, но внезапно сильные руки обхватили её за плечи, отстегнули шейную цепь и, развернув, подняли и понесли куда-то.
Девушка попыталась вырваться, но человек, несший её, крепко прижал Таню к груди и шепнул на ухо, чтобы она вела себя смирно. Невольница притихла и позволила унести себя в маленькую коморку в противоположном крыле сарая.
Когда зажегся свет, девушка увидела, что находится в небольшой чистой комнатке. У стены стояла неширокая кровать с металлическими спинками, покрытая шерстяным одеялом. В другом углу стояли два стула и стол, на котором горела старая керосиновая лампа. В комнате пахло свежей стружкой и столярным клеем. На полках в идеальном порядке были разложены всевозможные инструменты: рубанки, долото, клещи.
— Не бойся меня, — прозвучал сдавленный голос.
Таня повернула голову и увидела перед собой крепкого рослого мужчину средних лет. Одет он был в рабочий комбинезон и клетчатую рубашку с закатанными до локтей рукавами. На ногах у него были тяжелые ботинки, но этот человек каким-то непостижимым образом умудрялся ступать очень тихо.
Уложив девушку на лежанку, он поднес палец к своим губам. Таня согласно кивнула. И тут мужчина стал расстегивать ширинку на брюках. Невольница сразу поняла, что с ней хотят сделать, и стала дергаться на кровати и мычать. Сильный шлепок по обнаженным ягодицам не успокоил девушку, и тогда мужчина снял со стены короткий хлыст и поднес его к самым глазам пленницы.
— Я же просил вести себя тихо, — прохрипел он, — Здесь никого не интересует, что тебе нравится, а что — нет. Ты — вещь. Уяснила?
Приподняв девушке зад, он оттянул в сторону тонкую перемычку трусиков и запустил в промежность свою шершавую руку, раздвинул половые губы и протолкнул в щелку палец. Шарил он там долго, похрюкивая и сопя от напряжения. Таня извивалась в его руках, но очень быстро выбилась из сил и притихла, позволив насильнику делать, что он пожелает.
Наигравшись, мужчина схватил девушку за бока, уложил на лежанку лицом вниз и, приподняв зад, вошел в её пещерку так стремительно, что у Тани брызнули из глаз слезы. Она почувствовала, как жесткий, как неотесанный сук, кол буквально разрывает её пополам, пробиваясь в недра её тела.
Таня застонала и забилась на постели, а мужик уже «накачивал» её, вгоняя свой огромный стержень глубже и глубже. Видимо, этого ему оказалось мало, и девушка почувствовала, как что-то жесткое проникает в её анус. Резкая боль пронзила тело невольницы, словно тысяча огромных игл впилась в задний проход.
Она застонала еще громче и замотала головой. Насильник, издав громкий рык, с силой вогнал в неё свой член и быстро выдернул его, орошая спину тугой теплой струей.
В комнате запахло тухлятиной, и Таня начала давиться от этого смрада, но её мучитель не обращал на неё никакого внимания. Приведя в порядок свой комбинезон, он схватил девушку за ошейник и поволок обратно в загон.
— Я буду трахать тебя, когда захочу, — прошипел он, пристегивая к ошейнику цепь, — А хочу я всегда. Сегодня — только знакомство. В следующий раз так быстро ты не отделаешься. Так что, до скорой встречи, шлюха.
Сказав это и осклабившись во весь свой огромный рот, мужчина вышел и запер дверцу. Таня, превозмогая боль, повалилась на солому, которая теперь не казалась ей мягкой и душистой. Её преследовал этот отвратительный запах мужского семени, которым была вымазана её спина.
Постаравшись, отвлечься от этой вони, девушка закрыла глаза и постаралась хоть немного поспать. Но, как только она закрывала глаза, перед ней вновь и вновь вставала эта отвратительная рожа с открытым ртом и гнилыми зубами. Вновь она слышала этот шепот, похожий на змеиное шипенье, а в нос снова бил этот отвратительный запах человеческих испражнений.
Но вконец измученная, Таня задремала, уткнувшись лбом в столб, подпиравший навес. Она еще не знала, что с ней будет дальше, но предчувствовала, что ничего хорошего её не ждет.
Утро было холодным и ветреным. Еще с ночи начался мелкий дождь, который нудно барабанил по крыше сарая. Всю оставшуюся ночь Таня так и не смогла поспать от мучивших её кошмаров. Обе её дырочки нестерпимо зудели, голова кружилась, а в сознании то и дело возникала перекошенная рожа насильника. Острее стали чувствоваться запахи испражнений и пота. К горлу девушки подкатывала тошнота, и пленница содрогалась от одной мысли, что при заткнутом ротике она просто захлебнется собственной рвотной массой.
— Скорее бы утро, — думала она, — Скорее бы пришла служанка и вынула кляп. Пусть на время, но можно будет хоть немного отдышаться.
Послышались тихие шажки и звон цепей, который показался Тане самой приятной мелодией. Девушка вздохнула с облегчением. Служанка открыла дверцу загона и уставилась на невольницу. Поднос в её маленьких ручках вдруг задрожал, и прислужница, откинув назад свою головку, закатилась беззвучным смехом.
Таня удивленно посмотрела на служанку, не понимая, что её так развеселило.
— М-м-м, — промычала она.
— Э-а-э, — служанка поставила на выступ свою ношу и ткнула пальцем в сторону бедер.
Скосив глаза, насколько позволяли глазницы шлема, Таня вдруг с ужасом заметила два огромных лиловых синяка на своих бедрах. Она хотела сказать, что это проделки того мужика, но лишь жалобно замычала.
Служанка, утирая глаза кулачками, отстегнула шейную цепь и повела Таню в туалет. Если бы не затычка, крики пленницы смогла бы услышать вся округа. Ощущение было такое, что в гениталии засунули огромный рашпиль и долго там шуровали. При малейшем напряжении мышц острая боль пронзала всё тело, доводя его до судорог. Таня еле удерживала равновесие, и, если бы не служанка, которая крепко держала её за ошейник, девушка давно бы оказалась на дне выгребной ямы.
Струя из шланга немного ослабила боль, но ходить всё равно было затруднительно. Тонкая перемычка от трусиков врезалась в промежность, натирая её и добавляя страдания. Но, конечно, никого это не волновало. Таню отвели в загон и снова посадили на цепь. Пленница опять хотела что-то спросить, но не решилась, опасаясь новых подзатыльников. Служанка заткнула ей рот и быстро ушла, напоследок одарив свою подопечную таким злобным взглядом, от которого та сжалась в комок.
Громкий стук каблуков и крик заставили Таню встрепенуться. В загон, как вихрь, влетела госпожа Анна с перекошенным от злости лицом. Потрясая длинным и, скорее всего, тяжелым хлыстом, она приблизилась к девушке и щелкнула плетью в воздухе. У пленницы от испуга ком застрял в горле. Ей очень захотелось зарыться с головой в солому, но Анна, схватив девушку за ошейник, сильно тряхнула и заставила встать на колени.
— Я тебе дала возможность отдохнуть, шалава! — заорала она, — А ты с мужиками кувыркаешься!
— Антоша, наверное, сам решил развлечься, — сказала подошедшая госпожа Инесса, — Вы же его знаете, дорогая. Еще ни одной лошадки не пропустил, кобель.
— Антон! — рявкнула госпожа Анна, отшвырнув Таню в сторону, — Иди сюда, подлец!
Из дальнего угла загона послышалось недовольное ворчание. Что-то упало и со звоном покатилось по полу. Потом раздались тяжелые шаги, и перед госпожами выросло нечто, когда-то имевшее человеческий вид: волосы взъерошены, к нижней губе приклеился уже пожелтевший окурок сигареты. Всё лицо было заплывшим и перекошенным. Руки тряслись.
— Опять надрался в хлам, — отворачиваясь от нестерпимого перегара, проворчала Инесса, — Нет, я его вышвырну, моё терпение кончается.
— А где ты другого идиота найдешь, — икая и заплетаясь, проговорил мужчина, — И учти, я знаю все твои секреты.
— Зачем лошадь избил? — госпожа Анна ткнула Антона в грудь, — Как она теперь работать будет?
— Не подохнет, — отмахнулся тот, — Только я её не бил. Ну, так, для порядка пару раз.
— Пошел вон, — зашипела Инесса, — Видеть тебя не могу, пьянь.
Антон, состроив гримасу, заковылял в свою коморку. рассказы эротические Госпожа Инесса наклонилась к Таниному бедру и пощупала синяк. Покрутив носом, она махнула рукой и заявила, что лошадь к работе пригодна.
Таню вывели на широкую площадку, которая располагалась за сараем. Под навесом девушка заметила аккуратную двухколесную коляску.
— Куда направляешься, деточка? — высокий охранник в черном костюме и белоснежной рубашке вырос с другой стороны забора, как из-под земли, — Это частная территория.
— Я знаю, — стараясь говорить спокойно, ответила Татьяна, — Я по объявлению. Насчет работы.
— Вам назначено? — сменив тон, спросил охранник и зачем-то схватился за рацию, торчавшую из кармана.
— Доложите, пожалуйста, — голос девушки всё же предательски дрогнул.
Страж ворот угрюмо кивнул и, отойдя в сторону, долго говорил с кем-то по переговорному устройству, вмонтированному в стену. Наконец, маленькая калитка почти бесшумно открылась, приглашая гостью войти. Таня нерешительно сделала несколько шагов и оказалась на территории дома. Калитка быстро закрылась у неё за спиной, а глухой щелчок запора заставил девушку вздрогнуть.
— Ожидайте, — буркнул охранник и снова занял своё место под навесом недалеко от ворот.
Начал накрапывать дождь, но тип, стоявший на посту, даже не пошевелился и не предложил Тане спрятаться под крышу, хотя, места там вполне хватило бы для двоих. К счастью, дверь вскоре отворилась. Из дома вышла стройная молодая женщина в строгом сером костюме, состоявшем из узкой юбки, слегка прикрывавшей колени, приталенного короткого жакета и лакированных туфель на небольшой шпильке. Темно рыжие волосы были старательно зачесаны назад и скреплены на затылке массивной заколкой в виде банта.
Недовольно взглянув на серое небо, женщина подошла к Тане и окинула её внимательным взглядом. Не произнеся ни слова, она приказала жестом следовать за ней. Катя послушно зашагала вслед за этой рыжеволосой дамой. Девушку удивила её походка. Эта дама в сером костюме словно вбивала в землю сваи. При этом она судорожно размахивала руками, будто маршировала на плацу.
Следуя за женщиной, Таня отметила, что фигура у рыжей матроны очень даже привлекательная, а обтягивающая одежда лишь подчеркивает все имевшиеся прелести, включая аппетитный зад и упругую округлую грудь.
— Никак не меньше четвертого размера, — прикинула девушка.
Взойдя на крыльцо, дама, так же без слов, остановила гостью и исчезла за дверью.
— Здесь хоть не капает, — подумала Таня, — И на том спасибо.
Прошло минут пять, когда дверь распахнулась, и девушку пригласили зайти в дом. Опять же, без единого слова. Это уже начинало действовать на нервы, но Татьяна сумела взять себя в руки.
Переступив порог, она оказалась в просторной светлой гостиной. Окинув глазами помещение, девушка пришла к выводу, что обитатели этого дома обладают недурным вкусом и неплохо разбираются в искусстве.
Ноги сразу же утопли в мягком ковре с длинным пушистым ворсом. Вдоль стен, обтянутых шелком, выкрашенным в мягкие успокаивающие тона, стояла выполненная под старину мебель с инкрустацией из черненого серебра и слоновой кости. В дальнем углу был сооружен камин, украшенный изразцами. Высокие окна с расписными витражами были на половину завешаны гардинами из дорогой материи.
— Подойди ко мне, — раздался чуть хрипловатый голос.
Таня даже вздрогнула от неожиданности. Только сейчас он заметила, что в глубоком кресле, обшитом бирюзовым бархатом, сидела молодая красивая женщина. Татьяна сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности. Бойкая от природы, она вдруг почувствовала необъяснимую тревогу. Что-то отталкивало её от этой дамы, но, в то же время, сковывало мышцы, не давало возможности двигаться свободно.
Женщина сидела неподвижно, как восковая скульптура. Её черные длинные волосы спадали на округлые плечи, придавая лицу немного вытянутую форму. Большие черные глаза смотрели, не мигая. Чувственный рот был немного приоткрыт, сверкая ровным рядом жемчужных зубов. Одета дама была в просторный брючный костюм, а её руки обтягивали черные лаковые перчатки. Между пальцами она держала длинный мундштук из янтаря, в который была вставлена тонкая сигарета, испускавшая легкий ментоловый аромат.
— Где ты живешь? — спросила дама в сером костюме.
— В общежитии ткацкого комбината, — Тане вдруг почему-то стало стыдно за свои слова.
— Значит, ты ищешь работу, — произнесла женщина в кресле.
— Да, — сдавленным голосом ответила девушка, опустив глаза.
— Что умеешь делать? — женщина чуть подалась вперед.
— Могу убирать, готовить, — начала Таня.
— Разденься, — перебила её хозяйка дома.
— Ч-что, простите? — не поняла Татьяна.
— Я хочу посмотреть на твоё тело, — властным голосом произнесла женщина, медленно поднимаясь с кресла, — Ну же! Я не привыкла ждать.
Таня застыла в растерянности. Она никак не думала, что собеседование начнется именно с такого требования. Изумленно хлопая глазами, она вдруг почувствовала, как чья-то рука, как клещи, схватила её за шею и сильным толчком опустила на колени.
— Ты непокорна, маленькая дрянь, — прошипела из-за спины женщина в сером костюме, — Но я умею воспитывать непослушных девочек.
Придя в себя, Таня попыталась освободиться от захвата, но вдруг почувствовала легкий укол в шею. Голова закружилась, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, спина неприятно заныла. Девушка попыталась двинуться, но лишь потеряла равновесие и упала ничком на ковер. Глаза залил молочный туман, и Таня погрузилась в непроглядную черную мглу.
Девушка открыла глаза. Вокруг стоял полумрак. Пахло сыростью и плесенью. Тело ощутило легкий холодок. Поморгав глазами, чтобы привыкнуть к тусклому свету, Таня попыталась встать, но ударилась головой обо что-то ребристое и твердое.
— Что же это такое? — девушка нервно закрутила головой.
Она находилась в тесной клетке, в которой можно было только сидеть, поджав ноги к груди. Пол был сделан из грубо отесанных досок и абсолютно голый.
Что-то тихо звякнуло. Девушка скосилась на свои руки и застыла в оцепенении. На запястьях поблескивали металлические браслеты, соединенные короткой цепочкой. Такие же «украшения» были надеты и на лодыжки. Таня поднесла руку к горлу и с ужасом обнаружила на шее широкий обруч, от которого тянулась толстая цепь к задней стенке клетки.
Только сейчас она заметила, что совершенно голая. С неё сняли даже трусики. По телу пробежали крупные мурашки.
— Где я? — спросила сама себя девушка, — Куда я попала, и что будет дальше?
Девушкой овладел страх, который быстро перерос в панику. Ухватившись руками за толстые чугунные прутья, она принялась трясти их и громко кричать. Но вскоре голос охрип, а силы иссякли, и Таня, тяжело дыша, уселась на пол и беззвучно заплакала, обхватив голову руками.
Заскрежетал засов. От неожиданности Таня забилась в самый дальний угол клетки. Сердце её готово было выскочить наружу. Поджав колени к груди, она приготовилась к чему-то страшному. Но в дверном проёме появилась совсем молоденькая девушка с подносом в руках, на котором стояли две алюминиевые миски. Девушка мелко засеменила к решетке. Пока она просовывала в щель поднос, пленница успела её рассмотреть. Девушке на вид было не более шестнадцати лет. Одета она была в короткое платье, которое тихо поскрипывало при каждом движении. Скорее всего, это был латекс. На тонкой талии белел небольшой передничек из того же материала, кокетливо завязанный на пышный бантик. Ноги были обуты в простые балетки тоже белого цвета.
Когда девушка выпрямилась, Таня заметила, что её горло туго стягивает металлический ошейник с большим кольцом спереди. Руки и ноги были закованы в легкие, но, видимо, прочные кандалы.
— Ты кто? — спросила Таня.
Девушка, молча, кивнула на миски и засеменила к двери,... позвякивая цепочками. Как только она вышла, дверь с шумом закрылась, и камера снова погрузилась в полумрак. Невольница еще пару минут смотрела на дверь, но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. Взяв в руки миску, она с удивлением посмотрела на её содержимое. Еда, которую ей принесли, сильно напоминал полу засохший клейстер, а запах, исходивший от этого «шедевра» местной кухни, не возбуждал аппетит, а наоборот, отбивал всякое желание.
Таня, морщась от подступившей тошноты, поскорее отставила плошку в сторону. Во второй посудине, как не странно, оказалась чистая вода, но когда девушка сделала первый глоток, тут же выплюнула всё обратно. Вода была горько-соленой и, к тому же, теплой.
— Черт бы вас всех побрал! — выругалась пленница, забиваясь в угол клетки.
Сумрак в камере становился гуще, а вместе с ним пришло ощущение холода и сырости. Вскоре тело пленницы закоченело настолько, что она могла с трудом двигаться. Нестерпимый голод терзал сознание.
— Я должна выдержать, — еле шевеля посиневшими губами, твердила Таня, — Всем назло я выдержу и удавлю этих негодяек.
Стало совсем темно. Девушка с трудом могла различить стены камеры. Съежившись в комок, она сидела на холодном полу, уткнувшись подбородком в колени. Слез уже не было. Им на смену пришла ярость. Любой шорох вызывал раздражение. Таня нервно подергивала плечами и скрежетала зубами. Но легче ей не становилось, а приступы неуемной злобы только выматывали девушку. Очень скоро обессиленная, она закрыла глаза и задремала.
— Спишь, сучка? — прямо над ухом раздался грубый женский голос.
Пленница от неожиданности резко дернулась, и металлический ошейник с силой врезался в шею. Закашлявшись, Таня откинулась назад, чтобы ослабить душившую её петлю, но, видимо, кто-то сзади подтянул цепь до предела.
— На колени! — последовала команда, — Руки — на затылок! Колени раздвинуть! Ну!
— Отпусти, — прохрипела Таня, ухватившись руками за обруч, — Задушишь.
— Выполнять, дрянь! — заорала женщина.
— Да пошла ты! — огрызнулась девушка, — Души, если хочешь.
Раздался короткий свист, и резкая боль обожгла плечо. Таня взвыла и забилась, как рыбка в сачке. Опять свист, и снова уже другое плечо запылало огнем. Потом еще один удар, за ним еще. Дергаясь на укороченной цепи, невольница не могла укрыться от побоев. Попытавшись закрыться руками, она вдруг с ужасом обнаружила, что цепь, соединявшая ручные браслеты, подтянута вверх и заведена назад. Кисти рук притянуты к затылку и накрепко зафиксированы.
— Теперь поняла? — раздался всё тот же женский голос.
Таня из последних сил дернулась и подняла голову. Перед ней стояла та самая рыжеволосая женщина, которая встретила девушку во дворе того злополучного дома. Теперь на ней были надеты узкие трикотажные брюки, заправленные в высокие сапоги с длинными острыми носками, подкованными медной пластиной, и высокой тонкой шпилькой, и черная майка с глубоким вырезом. Поверх неё была надета короткая джинсовая куртка с множеством больших и малых карманов. В руке эта рыжая бестия держала короткий тонкий хлыст, сплетенный из плотной кожи.
Огненные рыжие волосы были распущены и подколоты с боков двумя «невидимками». Из-за этой прически её лицо выглядело вытянутым и очень походило на морду породистой лошади с растрепанной гривой. Прищуренные зеленые глаза сверкали злобой. Девушка поняла, что перед ней стоит настоящая стерва, которая не потерпит никаких вольностей и не допустит даже самой малой поблажки.
— Утихла? — женщина наклонилась к самому лицу девушки.
Таня, корчась от боли, слабо кивнула головой.
— Не слышу! — рявкнула «Рыжая» и еще пару раз хлестнула пленницу по груди.
— Да, — хрипло ответила Таня.
— Добавляй слово «госпожа», — потребовала женщина, но бить больше не стала, — Повтори.
— Да, госпожа, — сквозь слезы проговорила девушка.
Дверь снова завизжала несмазанными петлями, и в камеру вошла вторая дама, та самая, которая приказала Тане раздеться. Теперь и она была одета совсем иначе: белая просторная рубашка с широким воротом почти полностью скрывала внушительный бюст, о размерах которого можно было судить лишь по треугольнику, образованному двумя полушариями. Узкая очень короткая юбка из тонкого блестящего черного латекса подчеркивала поистине осиную талию. Ноги были затянуты в черные прозрачные чулки с широким швом, а черные лаковые сапоги на высокой шпильке подчеркивали стройность длинных крепких ног. Длинные слегка вьющиеся черные волосы спадали на плечи и придавали её лицу приятный овал.
— Ну, как дела, госпожа Анна? — дама выпустила в сторону пленницы тонкую струйку голубоватого дымка, — Всё еще упрямится?
— Недолго ей осталось показывать гонор, госпожа Инесса, — с усмешкой ответила «Рыжая», — Обломаю.
— Поторопитесь, дорогая, — посоветовала брюнетка, — Скачки не за горами.
— Будьте спокойны, дорогая, — скривив рот в зловещей улыбке, ответила госпожа Анна.
— Я буду у себя, — сообщила госпожа Инесса, — Нужно всё подготовить. Приведете эту кобылку, когда будете готовы.
Сказав это, брюнетка развернулась на своих высоченных каблуках и, покачивая окрутыми бедрами, вышла из камеры. Госпожа Анна подошла к Тане и ткнула острым, как шило, носком сапога ей в грудь. Девушка дернулась, но оковы держали её прочно.
Рыжая мучительница поддела подбородок своей жертвы кулаком и приподняла вверх.
— Ты покоришься мне рано или поздно, — сквозь зубы процедила она.
— Отпусти, больно, — еле слышно пролепетала Таня.
Сильная пощечина обожгла щеку. Вторая не заставила себя долго ждать. Невольница заскулила, как подбитая собачонка. Но госпожа Анна даже бровью не повела. Видимо, такие сцены ей были привычны, а страдания жертв доставляли наслаждение.
Она зашла за спину и отстегнула наручники от прутьев клетки. Таня хотела уже опустить руки, но госпожа Анна сильно ткнула в спину хлыстом и приказала не шевелиться. Девушка застыла в прежней позе, ожидая новых указаний. Ошейник сильно сдавливал её горло, и пленнице было трудно дышать, но не он доставлял несчастной неприятности. Таню душили слезы, и она изо всех сил старалась сдержать их, но её возможности тоже были небезграничные, и вскоре из глаз хлынули два ручья.
— Не реви, дура! — прикрикнула на неё госпожа, — Успеешь еще. А если будешь послушной, так и реветь придется меньше.
Звякнула шейная цепь. Её конец с грохотом упал на пол клетки. Госпожа, схватив девушку за волосы, рывком вытащила её из-за решетки и поставила на колени. Сняв с одной руки браслет, она ловко завела кисти за спину и снова сковала их.
Отвесив сильный пинок, мучительница приказала Тане встать. Девушка, неуклюже ворочаясь и покачиваясь, поднялась с пола, путаясь в ножных кандалах. Анна вытащила из кармана брюк небольшую цепочку с карабином на конце и пристегнула её к кольцу, ввинченному в ошейник. Внимательно осмотрев девушку, она грубо дернула поводок, принуждая невольницу следовать за ней.
Они поднялись на первый этаж и пошли по длинному узкому коридору. Таня взглянула в окно и сразу поняла, что находится совсем в другом доме. Значит, после того, как она потеряла сознание, её похитительницы перевезли в другое место. Но куда?
От этих мрачных догадок девушку прошиб холодный пот. Теперь её никто не сможет найти и вытащить из этой проклятой тюрьмы. Что с ней будет дальше? Каким еще пыткам и издевательствам подвергнут её эти две полоумные госпожи? В Танином сознании стали сами собой вырисовываться самые мрачные картины, сдобренные невесть откуда взявшимися сценами из фильмов, которые ей довелось смотреть, и книг про средневековые камеры инквизиции, которые девушка читала запоем.
Она даже обрадовалась, когда госпожа Анна натянула поводок, и они остановились перед широкой дверью, выкрашенной в белый цвет. На косяке блестела латунная табличка с надписью «ЛАБОРАТОРИЯ». Теперь Таня испугалась уже всерьез.
— Им нужны мои органы, — подумала она и тихо заплакала, опустив голову вниз.
— Прекрати реветь, — зашипела госпожа Анна.
Толкнув створку, она, схватив свою подопечную за волосы, втащила в комнату и грубо бросила на пол. Таня зажмурила глаза, но, к счастью, не ушиблась. Пол был покрыт ковром с толстым ворсом, смягчившим удар.
Девушка медленно подняла голову и увидела перед собой лаковые сапоги госпожи Инессы.
— Хороший экстерьер, — мяукающим голосом произнесла она, — Хотелось бы, чтобы эта красотка и в дело была пригодна.
— Вы же знаете, — вмешалась госпожа Анна, — Что я дрессирую на совесть.
— Посмотрим, — Инесса носком сапога провела по щеке девушки и повторила, — Посмотрим.
— У Вас всё готово, дорогая, — прервала её размышления госпожа Анна.
— Да, дорогая, — Инесса сверкнула на компаньонку своими черными, как угли глазами.
Она подняла руки и хлопнула в ладоши. Из боковой ниши, толкая перед собой небольшой медицинский столик на маленьких роликах, вышла служанка, которая приносила Тане в клетку еду. Девушка подвезла инвентарь к большому кожаному креслу, стоявшему около окна, и встала за его спинкой, сложив скованные наручниками руки у себя под еле различимой грудью.
Обе госпожи подхватили Таню под руки и, преодолевая её брыкания и не обращая внимания на визг, усадили в кресло, предварительно закинув руки за спинку. Заскрипели ремни, и вскоре тело девушки было крепко прикручено к сидению. Несчастная задрожала всем телом от одной только мысли, что никак не сможет воспрепятствовать садисткам.
Госпожа Анна подошла вплотную к пленнице и, схватив её за подбородок, вставила в открывшийся рот огромный резиновый шар и закрепила его на затылке ремнями. Теперь невольница могла только тихонько мычать и мотать головой. Но вскоре её лишили и этой возможности выражать свой протест. Служанка, зайдя сзади, схватила девушку за волосы и сильно их натянула.
Инесса, тем временем, вооружилась машинкой, какие используют в парикмахерских, и начала быстро сбривать волосы с головы. Таня завыла от досады, увидев, как её великолепные каштановые пряди падают на пол, а голова, освобожденная от растительности, ощутила легкий холодок. Впрочем, на макушке ей волосы оставили, и они стали походить на конский хвост.
— Что будем делать с зубами? — невозмутимо спросила госпожа Анна.
— Сделайте нашей лошадке укол, — посоветовала Инесса.
В руку вонзилась тонкая игла, и Таня почувствовала, как её тело наливается свинцовой тяжестью. Мучительницы уже вынули изо рта кляп, но девушка по какой-то причине не могла издать ни единого звука. Она бестолково хлопала глазами и бесшумно раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
Анна вставила в рот металлическую распорку и полезла туда, держа в руках щипцы.
— Трех восьмерок нет, — сообщила она, — Я удалю последнюю и все семерки.
Таня сквозь пелену, окутавшую её после инъекции, видела, как из её рта вытаскивают зубы, потом лезут туда с иглой. Боли она не чувствовала, но прекрасно понимала, что кроме волос на голове её сейчас лишают и дальних зубов.
— Проверим, — госпожа Инесса взяла в руку толстую резиновую палку и вставила в рот, — Великолепно!
Вынув палочку, она шлепнула Таню по щеке и закатилась звонким смехом. Отойдя в сторону, она выдвинула ящик комода и вынула оттуда какой-то неприятно чавкающий и скрипящий предмет. Служанка сразу же принялась сматывать в тугую веревку те волосы, которые остались на голове. Госпожа Инесса, встав сзади пленницы, начала натягивать ей на голову резиновый шлем, пропустив в отверстие на затылке волосы.
Шлем был очень тесный и, как оказалось, уродливый. Красного цвета, с выделенными черной краской глазами, он способен был навести ужас на кого угодно. Таня поняла, что теперь это — её лицо, и ей придется с таким лицом жить.
Инесса тем временем затянула застежку шлема и надела на шею поверх него широкий ошейник из грубой кожи. Разгладив складки и растрепав «конский хвост», она снова вставила в рот шаровидный кляп, но уже другой конструкции. К ремням была прикреплена кожаная накладка с пряжками. Когда затычка утвердилась за оставшимися зубами, госпожа крепко затянула ремень на затылке, а потом застегнула накладку, полностью закрыв рот девушки. Таня жалобно замычала и замотала головой, но освободиться не смогла. Слезы, брызнувшие из глаз, только раззадорили мучительниц.
— У этой кобылки хорошие сиськи, — госпожа Анна защемила двумя пальцами Танин сосок и начала перекатывать его, — Готовьте кольца, дорогая.
Инесса зажгла маленькую спиртовую горелку и взяла в руку длинную толстую иглу. Девушка забилась в кресле и запищала, но после того, как служанка отвесила ей подзатыльник, Таня притихла. Теперь в комнате раздавалось лишь её приглушенное всхлипывание.
Госпожа Инесса раскалила иглу и поднесла её к сосочку. Сжав его до такой степени, что кожа побелела, она медленно стала прокалывать нежную плоть. По комнате начал распространяться запах паленого мяса. Таня вся съежилась от страха. Боли она не чувствовала из-за действия той гадости, которую ей вкатила Анна, но от страха вся кожа покрылась испариной.
Инесса, тем временем, вынула иглу и в образовавшуюся дырочку вставила небольшое латунное кольцо и маленькими пассатижами сжала его. Раздался легкий щелчок, и кольцо повисло на ставшем пунцовым соске. Та же участь постигла и другую грудь.
Но обе госпожи не были намерены отпускать девушку. Игла вновь была раскалена на горелке. Госпожа Анна, освободив пленнице ноги, развела их широко в стороны и осмотрела промежность. Взяв со столика маленькую чашку, она быстро нанесла на лобок беловатую массу. Выждав не более пяти минут, госпожа Анна кивнула служанке, и та, присев на корточки, начала снимать к тому времени загустевшую мазь деревянной лопаткой.
Скосив глаза вниз, Таня увидела, как вместе с мазью сходят волосики, открывая на всеобщее обозрение половые губы и бугорок над пещеркой, из-под которого выглядывал розовый шарик. Служанка оттянула пальцем нежную кожу капюшона, а госпожа Инесса осторожно проколола клитор и окольцевала его.
Госпожа Анна снова полезла в ящик и вынула оттуда тонкую, но прочную цепочку с двумя маленькими карабинами на концах. Продев её в грудные кольца, она пристегнула карабины к кольцу на клиторе. Отойдя на пару шагов, Анна оценивающе посмотрела на невольницу и, повернувшись к служанке, подала ей знак.
Девушка исчезла в боковой комнате и вскоре вернулась с ворохом каких-то предметов одежды. Девушку отвязали от кресла и поставили на ноги. Таня сделала отчаянную попытку вырваться, но сильный удар в живот лишил её дыхания. Пленница согнулась пополам и затихла. Госпожа Анна, воспользовавшись этим, сняла наручники и натянула на руки прочный кожаный мешок, закрепив его лямками на плечах. Затем, она стянула руки в нескольких местах ремнями, прикрепленными к этой моно-перчатке.
Таня перестала сопротивляться. А госпожи натянули на неё узкие резиновые трусики, представлявшие собой маленький треугольник, который едва прикрывал лоно и держался на тонких почти незаметных тесемках. При этом вся задняя часть была открыта. Ноги обули в узкие тесные сапоги, подошвы которых очень походили на конские копыта.
Надев на девушку ножные кандалы, госпожа Анна пристегнула к ошейнику поводок и вывела Таню из комнаты.
Девушка, пошатываясь, покорно плелась за рыжеволосой садисткой и тихо всхлипывала, но никто на неё не обращал внимания. Вскоре они вышли на улицу. Позади дома стояло низкое строение, похожее на конюшню. Подведя девушку к двери, Анна оскалилась зловещей улыбкой и сказала:
— Ну, кобылка, это твоё жилище. Теперь ты — ездовая лошадка. Я буду тебя дрессировать и готовить для предстоящих соревнований. Немного отдохнешь, а потом начнем работать.
Открыв дверь, она втолкнула девушку в сарай и завела в самых настоящий конский загон с соломой и запахом навоза. Посадив новоиспеченную лошадь на длинную цепь, госпожа хлестнула её по ягодицам и вышла, заперев дверь загона на щеколду.
Таня еще несколько минут стояла неподвижно, постепенно осознавая, что с ней сделали. Наконец, её нервы не выдержали, и пленница, рухнув на кучу соломы, зарыдала и забилась, как в припадке. Но никто не увидел этих слез, не услышал рыданий.
Уже наступил вечер, когда дверь загона медленно отворилась. Служанка с подносом в руках осторожно, будто крадучись, вошла в Танино стойло. Поставив поднос на уступ, она присела на корточки и тронула пленницу рукой. Таня лежала неподвижно и не реагировала на прикосновения. Служанка толкнула её сильнее и хлопнула ладошкой по оголенной ягодице.
— М-м! — промычала Таня.
Служанка знаком приказала ей сесть и потянула за шейную цепь. Девушка уселась на соломе, а прислужница расстегнула ремни кляпа и осторожно вынула затычку изо рта.
— Тьфу, гадость, — стала отплевываться Таня, — Чего тебе надо?
Служанка указала на поднос. На нем снова стояли две миски, но запах, исходивший оттуда, был таким аппетитным, что в животе сразу же заурчало. Таня только сейчас почувствовала, как она голодна. Но она сразу же испугалась, как будет есть, если ей совсем недавно выдернули зубы.
Осторожно проведя языком по нёбу, Таня с удивлением обнаружила, что почти не чувствует боли. Это её немного обрадовало. Придя в себя, девушка посмотрела на маленькую служанку.
— Давно ты тут? — спросила она.
Но та даже не обратила внимания на вопрос. Поставив перед собой миску, она зачерпнула ложкой густую массу и начала совать её в рот. Таня ела с аппетитом, наслаждаясь простой, немного пресной едой, как каким-нибудь изысканным кушаньем. Постепенно её тело начало расслабляться, глаза слипались сами собой, но она упорно двигала челюстями, пока не съела всю порцию. Напоследок, служанка напоила её свежим ароматным чаем и тщательно вытерла рот салфеткой.
— Вкусно, — Таня облизала губы, — А ты...
Но договорить она не успела. Резиновый шар снова оказался у неё за зубами, а кожаная накладка плотно закрыла рот. Девушка яростно замотала головой, но служанка шлепнула её ладонью по затылку, давая понять, что все протесты напрасны. Отстегнув шейную цепь, она помогла «лошадке» подняться на ноги и повела в дальний угол сарая.
Открыв маленькую узкую дверцу, служанка ловко стянула трусики до колен и втолкнула девушку в кабинку. Таня поморщилась от застоявшегося запаха мочи и перегнившей соломы. Сесть там было некуда, и она, кряхтя от напряжения, уселась на корточках. Служанка терпеливо стояла рядом и даже немного поддерживала свою подопечную за ошейник, не давая ей завалиться на бок или поскользнуться.
Выйдя из кабинки, Таня вздохнула с облегчением, а её «прислуга», натянув на руки резиновые перчатки и вооружившись шлангом, тщательно вымыла девушку и обтерла ветошью. Отведя в стойло, она снова приковала лошадку к стене и быстро ушла, даже не обернувшись.
Таня повалилась на солому и прикрыла глаза. После сытного и относительно вкусного ужина её одолевал сон. Девушка уже не обращала внимания за стянутые за спиной руки, на сжимавший голову шлем, на заткнутый рот. Лежа на свежей и мягкой соломе, она представляла себя на пуховой перине в шикарной спальне, а рядом с кроватью — целую стаю молоденьких девушек в черных коротких платьицах и белых передничках, готовых выполнить любое желание своей госпожи.
— Мало же мне надо для счастья, — усмехнулась про себя Таня, — Сама в положении рабыни, а про господство над другими фантазирую.
Усталость и нервное напряжение окончательно сморили её, и девушка, поудобнее устроившись на «перине», засопела, постепенно проваливаясь в сладкое безмятежное безмолвие.
В загоне было уже совсем темно, когда Таня сквозь сон вдруг услышала, как тихо скрипнула дверь сарая, и раздались чьи-то осторожные шаги. Девушка глаз не открыла, но насторожилась.
— Кто это может быть? Может, опять пришла служанка? Но почему она крадется? — пленница терялась в догадках.
Шаги стали отчетливее, и, наконец, дверца стойла медленно отворилась. Из-за густого мрака Таня не могла разглядеть фигуру «гостя» во всех подробностях, но отметила про себя, что это был мужчина. Перевернувшись на живот, девушка попыталась подняться и, хотя бы, сесть на колени, но внезапно сильные руки обхватили её за плечи, отстегнули шейную цепь и, развернув, подняли и понесли куда-то.
Девушка попыталась вырваться, но человек, несший её, крепко прижал Таню к груди и шепнул на ухо, чтобы она вела себя смирно. Невольница притихла и позволила унести себя в маленькую коморку в противоположном крыле сарая.
Когда зажегся свет, девушка увидела, что находится в небольшой чистой комнатке. У стены стояла неширокая кровать с металлическими спинками, покрытая шерстяным одеялом. В другом углу стояли два стула и стол, на котором горела старая керосиновая лампа. В комнате пахло свежей стружкой и столярным клеем. На полках в идеальном порядке были разложены всевозможные инструменты: рубанки, долото, клещи.
— Не бойся меня, — прозвучал сдавленный голос.
Таня повернула голову и увидела перед собой крепкого рослого мужчину средних лет. Одет он был в рабочий комбинезон и клетчатую рубашку с закатанными до локтей рукавами. На ногах у него были тяжелые ботинки, но этот человек каким-то непостижимым образом умудрялся ступать очень тихо.
Уложив девушку на лежанку, он поднес палец к своим губам. Таня согласно кивнула. И тут мужчина стал расстегивать ширинку на брюках. Невольница сразу поняла, что с ней хотят сделать, и стала дергаться на кровати и мычать. Сильный шлепок по обнаженным ягодицам не успокоил девушку, и тогда мужчина снял со стены короткий хлыст и поднес его к самым глазам пленницы.
— Я же просил вести себя тихо, — прохрипел он, — Здесь никого не интересует, что тебе нравится, а что — нет. Ты — вещь. Уяснила?
Приподняв девушке зад, он оттянул в сторону тонкую перемычку трусиков и запустил в промежность свою шершавую руку, раздвинул половые губы и протолкнул в щелку палец. Шарил он там долго, похрюкивая и сопя от напряжения. Таня извивалась в его руках, но очень быстро выбилась из сил и притихла, позволив насильнику делать, что он пожелает.
Наигравшись, мужчина схватил девушку за бока, уложил на лежанку лицом вниз и, приподняв зад, вошел в её пещерку так стремительно, что у Тани брызнули из глаз слезы. Она почувствовала, как жесткий, как неотесанный сук, кол буквально разрывает её пополам, пробиваясь в недра её тела.
Таня застонала и забилась на постели, а мужик уже «накачивал» её, вгоняя свой огромный стержень глубже и глубже. Видимо, этого ему оказалось мало, и девушка почувствовала, как что-то жесткое проникает в её анус. Резкая боль пронзила тело невольницы, словно тысяча огромных игл впилась в задний проход.
Она застонала еще громче и замотала головой. Насильник, издав громкий рык, с силой вогнал в неё свой член и быстро выдернул его, орошая спину тугой теплой струей.
В комнате запахло тухлятиной, и Таня начала давиться от этого смрада, но её мучитель не обращал на неё никакого внимания. Приведя в порядок свой комбинезон, он схватил девушку за ошейник и поволок обратно в загон.
— Я буду трахать тебя, когда захочу, — прошипел он, пристегивая к ошейнику цепь, — А хочу я всегда. Сегодня — только знакомство. В следующий раз так быстро ты не отделаешься. Так что, до скорой встречи, шлюха.
Сказав это и осклабившись во весь свой огромный рот, мужчина вышел и запер дверцу. Таня, превозмогая боль, повалилась на солому, которая теперь не казалась ей мягкой и душистой. Её преследовал этот отвратительный запах мужского семени, которым была вымазана её спина.
Постаравшись, отвлечься от этой вони, девушка закрыла глаза и постаралась хоть немного поспать. Но, как только она закрывала глаза, перед ней вновь и вновь вставала эта отвратительная рожа с открытым ртом и гнилыми зубами. Вновь она слышала этот шепот, похожий на змеиное шипенье, а в нос снова бил этот отвратительный запах человеческих испражнений.
Но вконец измученная, Таня задремала, уткнувшись лбом в столб, подпиравший навес. Она еще не знала, что с ней будет дальше, но предчувствовала, что ничего хорошего её не ждет.
Утро было холодным и ветреным. Еще с ночи начался мелкий дождь, который нудно барабанил по крыше сарая. Всю оставшуюся ночь Таня так и не смогла поспать от мучивших её кошмаров. Обе её дырочки нестерпимо зудели, голова кружилась, а в сознании то и дело возникала перекошенная рожа насильника. Острее стали чувствоваться запахи испражнений и пота. К горлу девушки подкатывала тошнота, и пленница содрогалась от одной мысли, что при заткнутом ротике она просто захлебнется собственной рвотной массой.
— Скорее бы утро, — думала она, — Скорее бы пришла служанка и вынула кляп. Пусть на время, но можно будет хоть немного отдышаться.
Послышались тихие шажки и звон цепей, который показался Тане самой приятной мелодией. Девушка вздохнула с облегчением. Служанка открыла дверцу загона и уставилась на невольницу. Поднос в её маленьких ручках вдруг задрожал, и прислужница, откинув назад свою головку, закатилась беззвучным смехом.
Таня удивленно посмотрела на служанку, не понимая, что её так развеселило.
— М-м-м, — промычала она.
— Э-а-э, — служанка поставила на выступ свою ношу и ткнула пальцем в сторону бедер.
Скосив глаза, насколько позволяли глазницы шлема, Таня вдруг с ужасом заметила два огромных лиловых синяка на своих бедрах. Она хотела сказать, что это проделки того мужика, но лишь жалобно замычала.
Служанка, утирая глаза кулачками, отстегнула шейную цепь и повела Таню в туалет. Если бы не затычка, крики пленницы смогла бы услышать вся округа. Ощущение было такое, что в гениталии засунули огромный рашпиль и долго там шуровали. При малейшем напряжении мышц острая боль пронзала всё тело, доводя его до судорог. Таня еле удерживала равновесие, и, если бы не служанка, которая крепко держала её за ошейник, девушка давно бы оказалась на дне выгребной ямы.
Струя из шланга немного ослабила боль, но ходить всё равно было затруднительно. Тонкая перемычка от трусиков врезалась в промежность, натирая её и добавляя страдания. Но, конечно, никого это не волновало. Таню отвели в загон и снова посадили на цепь. Пленница опять хотела что-то спросить, но не решилась, опасаясь новых подзатыльников. Служанка заткнула ей рот и быстро ушла, напоследок одарив свою подопечную таким злобным взглядом, от которого та сжалась в комок.
Громкий стук каблуков и крик заставили Таню встрепенуться. В загон, как вихрь, влетела госпожа Анна с перекошенным от злости лицом. Потрясая длинным и, скорее всего, тяжелым хлыстом, она приблизилась к девушке и щелкнула плетью в воздухе. У пленницы от испуга ком застрял в горле. Ей очень захотелось зарыться с головой в солому, но Анна, схватив девушку за ошейник, сильно тряхнула и заставила встать на колени.
— Я тебе дала возможность отдохнуть, шалава! — заорала она, — А ты с мужиками кувыркаешься!
— Антоша, наверное, сам решил развлечься, — сказала подошедшая госпожа Инесса, — Вы же его знаете, дорогая. Еще ни одной лошадки не пропустил, кобель.
— Антон! — рявкнула госпожа Анна, отшвырнув Таню в сторону, — Иди сюда, подлец!
Из дальнего угла загона послышалось недовольное ворчание. Что-то упало и со звоном покатилось по полу. Потом раздались тяжелые шаги, и перед госпожами выросло нечто, когда-то имевшее человеческий вид: волосы взъерошены, к нижней губе приклеился уже пожелтевший окурок сигареты. Всё лицо было заплывшим и перекошенным. Руки тряслись.
— Опять надрался в хлам, — отворачиваясь от нестерпимого перегара, проворчала Инесса, — Нет, я его вышвырну, моё терпение кончается.
— А где ты другого идиота найдешь, — икая и заплетаясь, проговорил мужчина, — И учти, я знаю все твои секреты.
— Зачем лошадь избил? — госпожа Анна ткнула Антона в грудь, — Как она теперь работать будет?
— Не подохнет, — отмахнулся тот, — Только я её не бил. Ну, так, для порядка пару раз.
— Пошел вон, — зашипела Инесса, — Видеть тебя не могу, пьянь.
Антон, состроив гримасу, заковылял в свою коморку. рассказы эротические Госпожа Инесса наклонилась к Таниному бедру и пощупала синяк. Покрутив носом, она махнула рукой и заявила, что лошадь к работе пригодна.
Таню вывели на широкую площадку, которая располагалась за сараем. Под навесом девушка заметила аккуратную двухколесную коляску.
802
0
0
Добавлено: 25.09.2014, 00:13 |
Просмотров: 802 |
---|
Категории:По принуждению Подчинение и унижение
Схожие порно рассказы
Ваши комментарии